– А пусть тебя это не беспокоит! – оскалился Баюл. – Я все про запас делаю. Наедаюсь про запас, сплю, когда есть такая возможность, могу и по нужде несколько дней не ходить. Банги – дети гор, у нас кишки каменные!

– Вот уж не сомневаюсь! – заржал Свач и, шагнув к выходу, обернулся: – Не засиживайтесь! Дождь дождем, а как труба прозвучит, уже не я вас погонять буду.

Во дворе светало. Непроглядные тучи ползли по небу, хлестал дождь, но сумрак уже распадался на силуэты, по горизонту обозначились кровли домов, башни и стены замка, и потянуло запахом дыма. Где-то в отдалении мерно бил барабан. Саш зажмурился, повертел головой, слизывая дождевые капли с губ. Сквозь прикрытые веки пробивалось багровое сияние. Спокойное и холодное над королевским замком, горячее и трепещущее за спиной.

– А ты неплохо выглядишь, – заметил Баюл. – Вот никогда я не соглашался со своим воспитателем в Гранитном городе, что от долгого сна немеют руки и ноги и пролежни появляются! Сон всегда на пользу! Элбан ведь как молоток. Лежит себе молоток, стареет, а не портится. А если им стучать без перерыва, рано или поздно пойдет металл в расшлеп!

– Тихо! – зарычал над ухом Свач.

Перед строем встал Лидд. Мастер окинул взглядом мокрых наемников, сплюнул, сказал негромко, но так, что услышал каждый:

– Мне смертники не нужны. Трусы не нужны. Дураки нужны еще меньше. Выбирал из того, что было. Тех брал, кто смерть на вкус попробовал, но не отравился. Если все сладится, то вы перестанете считаться «отребьем», а станете стражами Бангорда! Ясно?

Тишина была ответом мастеру.

Лидд еще раз окинул взглядом свое воинство, усмехнулся:

– Пока вы остаетесь «отребьем». Но «отребьем» закаленным и испытанным. И чтоб никто не думал, что вас считают только лишь мясом, перед тем как мы займем наш участок стены Ари-Гарда, можете подойти к Дикки и получить причитающееся жалованье. Кто сколько выдержал и сверху по два золотых премии на каждого!

– Похоже, тут платят за мой еще не остывший труп? – оживился Вук.

– Ты уж будь так добр, подскажи, где прячешь деньги, – попросил с ухмылкой Чирки. – У меня рука только одна, не очень удобно будет переворачивать твое тело и искать золото в укромных местах. Да и удовольствия никакого!

– Зато я точно знаю, что твои медяки завернуты в пояс, – огрызнулся Вук. – Бери пример с нашего спящего – мешок на плечах. И пусть там пока что на ощупь, кроме тряпья и бутыли, ничего нет, если что и появится, будем знать, где искать!

– Первыми сдохнете, – бросил, обернувшись, Саш.

Он сказал это безразличным тоном, но так спокойно, что Вук осекся.

– Я и близко никого к твоему мешку не подпускал! – предупредил упреки Баюл. – Дождь хлещет. Любой дурак определит, что у тебя в мешке бутылка да старая куртка. Золото-то не звенит!

– Что ж, – Саш скинул с плеч мешок, вытащил бутыль, бросил ее банги, – если я не ошибаюсь, здесь отличное лигское? И как это я про него забыл, пока мы бежали от ворот Маонд? Угости «отребье» из нашего шатра. А если уж монеты нам дадут, возьми их себе на сохранение. Ты очень живучий, банги, а если я погибну, так по крайней мере соблазна не будет рыться у меня на теле!

– Демон мне в глотку! – расширил глаза Свач, сделав глоток. – Я уж забыл этот вкус. Ну-ка, Вук, глотни! А ты, парень, хоть не орешь, а тихо говоришь, да так, что мороз подирает. На этот счет у меня одно мнение. Не излечился ты до конца от мертвого копейщика. Хоть убей меня, не излечился. Шевелишься быстро, а все одно словно мертвый! Особенно когда две недели взаперти просидел, так я сразу решил – мертвяк идет. Да и виданое ли дело, чтобы живой человек четыре дня спал?

Варм Лидда расположился в верхнем ярусе надвратной башни городской стены. Свач сразу сказал, что лучников среди «отребья» мало, да и ни луков, ни котлов со смолой, ни даже просто камней потяжелее, ничего такого на башне не запасено, значит, задача у команды одна – смотреть внимательно, да ждать своего часа. А смотреть было на что. Дождь прекратился, но тучи продолжали идти плотной пеленой так низко, что, казалось, задевали верхушки башен Ари-Гарда. Но где-то за тучами уже поднялся Алатель, и сумрачный день казался почти светлым. Башни, стены Ари-Гарда, улицы, примыкающие к стенам, были заполнены воинами. Среди них было не так много серых, но Баюл многозначительно ткнул пальцем в сторону задних бойниц, и Саш увидел блеск оружия на стенах замка Бангорда. Впереди, между рвом и укрепленным берегом Маны, расположились лиги дарджинцев. Ряды лучников, несколько дюжин метательных машин из обожженного дерева, копейщики, мечники – вся масса воинства, замершего в ожидании битвы, была поделена на квадраты и полосы, обозначенные забитыми в землю столбами. По образовавшимся улицам на лошадях метались командиры, катились повозки, текли к деревенским домикам, рассыпавшимся справа у горизонта, отряды всадников. Вот только врага видно не было. Левый берег Маны от выглядывающей из-за городской стены серой глади озера Антара и до тонущих в тумане Копийных гор был пуст. Только в отдалении тянулась поперек превращающегося в нитку тракта темная полоса.

– Там армия раддов, – скрипнул зубами Сабл. – Сеча будет крепкая.

– Это понятно, – уныло кивнул Баюл, взобравшись на парапет. – Другое непонятно. Отчего Бангорд мост через Ману не порушил? Я понимаю, работа древних ари, не так просто его развалить, однако уязвимое место!

– Так ты думаешь, коротышка, что Бангорд собирается обороняться? – спросил Сабл.

– Конечно нет! – съязвил Баюл. – Нападать он будет, нападать! Равнина под нами заполнена всадниками, а крепость, защитники, баллисты мне только мерещатся.

Сабл зло плюнул в бойницу, отошел к загодя приготовленным охапкам сена и откинулся на спину.

– Вот! – важно поднял палец Баюл. – Способность спать перед боем отличает опытного воина от новобранца. И все-таки объяснит мне кто-нибудь, почему мост не порушен?

– А демон его знает! – пожал плечами Свач. – Укреплен он знатно, бастионы толще городских, да и, если видишь, оборонять его будут варма два серых, не меньше. Бангорд, кстати, в обороне понимает неплохо. Смотри-ка, под стенами города каждый воин с оборонным щитом!

– А я-то думал, зачем им эти доски? – хлопнул себя по лбу Баюл. – Как они будут воевать с ними, представить себе не мог! Вот еще бы кто мне подсказал, зачем вон та башенка напротив главных ворот стоит.

На перекрестке, где дорога от моста разбегалась на три – к главным воротам, к Ургаину и к воротам Маонд, – неведомо откуда появилась пузатая башенка. Еше две с половиной недели назад, когда Свач вел последний варм «отребья» в Ари-Гард, на этом месте копались невольники. И теперь недалеко от главных ворот стояла башня, выложенная из черного камня, похожая на приземистый бочонок, с водруженным на него алтарем высотой в рост человека, причем высота всего сооружения едва ли достигала двух дюжин локтей.

– Послушай, – нахмурился Свач, заполненное серыми воинами сооружение как-то выпало из его внимания, – что-то не очень эта штука похожа на башню. Я бы сказал, что это…

– Помост для казни! – крикнул с охапки сена Сабл.

– Может быть, ты подскажешь еще, что там за элбанка стоит в центре верхней площадки? – оглянулся от одной из бойниц Сикис.

– Да это раддская принцесса Альба! – охотно откликнулся Сабл. – Или, если тебе так больше нравится, вдова индаинского князя.

– Колдунья! – воскликнул Баюл.

– О! – поднял палец Сабл. – Если даже коротышка это знает, рассказывать не имеет смысла.

– Хватит болтать! – раздался властный голос.

Саш обернулся. Лидд стоял посередине яруса, а Сабл уже не лежал на сене, а стоял навытяжку.

– Стойте и смотрите, – холодно бросил Лидд. – Зрелище, которое вам предстоит увидеть, доводится наблюдать не только не каждому элбану, но и далеко не каждому поколению. Вы сейчас на третьем ярусе башни. На втором лучники, оборонные мастера со смолой, камнями, варевом. Стойте и смотрите на осаду Ари-Гарда до тех пор, пока я не отдам приказ. Внизу перед главными воротами на перекрестке двухступенчатая башня. Серые воины на ее гранях – смертники. Они умрут, но не отступят.